одной подруги в тяжелом состоянии.

— Так а что я могу? Они же все… Ты сам видел…. — начала лепетать Юлька сквозь слезы.

— И что? Тебе кто-то что-то плохое сказал, и ты сразу в кусты? А где характер? Где моя подруга, которая всегда защищала всех и выступала против несправедливости? В конце концов, тебе что важнее, твоя будущая семья или мнение посторонних людей о тебе⁈

Юлька насупленно замолчала. Носом еще хлюпала, но уже какие-то мысли в голове явно начали шевелиться. Уже хорошо. А то расплылась тут в кашу. Позволяет пинать себя всем подряд.

— Юля, у тебя теперь нет права вести себя так, как будто ты еще в детский садик ходишь. Слезы по любому поводу и жалость к себе забудь. Выбрала взрослую жизнь, будь сильной. И гордись своим выбором, защищай его. Ты выбрала любовь к близкому человеку и любовь к вашему общему ребенку. Это хорошее решение. Или тебе за него стыдно?

Юлька при этих словах аж вскинулась. Глаза гневно сверкнули. Вот-вот, наконец-то, встряхнулась. Злость — очень неплохая эмоция в разумных дозах. Хорошо бодрит.

— Мне не стыдно! — с вызовом сказала она.

— Ну так сделай хоть что-то, чтобы я тебе поверил, — ответил ей спокойно, — дай хоть намек, что рада переменам в своей жизни. Знаешь ведь, что я всегда на твоей стороне, и всегда помогу всем, чем смогу. Но и от тебя самой многое зависит.

Юлька кивнула. Смотрела на меня все еще возмущенно, но слезы высохли и, судя по выражению лица, плакать она вроде больше не собиралась. Отлично! Теперь надо будет просто общаться с ней периодически и это состояние в ней поддерживать. Похоже, что она относится к типу людей, на которых холодный душ действует намного лучше, чем поглаживание по голове.

— И кстати, мы же вроде обсуждали с тобой, — напомнил я, — что до экзаменов надо оставить всё в тайне от всех.

— Мать догадалась… — расстроенно ответила Юлька.

— Ну и что? — не понял я. — Она сразу в школу побежала всем сообщить?

— Она такой скандал устроила!.. — возмущенно начала рассказывать подруга. — На всю улицу! Все соседи слышали.

Вот не ожидал такого от Настасьи. С виду такая, вроде, позитивная… Ну, что за дуреха?

— Понятно. Ладно, что случилось, то случилось. Будем теперь решать все проблемы по очереди. И чтоб не плакать больше, поняла?

Юлька кивнула и несмело улыбнулась. Поднявшись, пошли обратно в школу. На географию подруге велел не возвращаться, пересидеть в библиотеке, а потом идти на следующий урок. А сам пошел к директору — послали ведь, надо сходить.

Через открытую дверь канцелярии услышал разговор на повышенных тонах в кабинете у директора. Заходить в приёмную не стал, всё равно директор, похоже, занят. Секретарша была увлечена подслушиванием разговора и ничего вокруг не замечала, так что я остался в коридоре не замеченный, тоже подслушивая. Разведка — наше все.

Один женский голос стыдил другой, вяло оправдывающийся. Первый голос обратился к директору с настоятельным требованием провести осмотр всех старшеклассниц.

— Зачем? Конец года скоро… — попытался соскочить Игорь Иванович.

— А если Вабищевич не одна такая? — с вызовом спросил первый голос. — Кстати, вы родителей её уже вызвали? Сообщите им на работу обязательно. Пусть трудовой коллектив их проработает.

— Это к чему? — спросил Самойлов.

— Общественность должна принять соответствующие меры!

— Хорошо, сообщим.

— И осмотр всех старшеклассниц!

— Хорошо, сделаем.

— Доложить о проделанной работе в трёхдневный срок!

Из кабинета директора вышла дама в строгом юбочном костюме и стремительным шагом направилась в коридор. Судя по повадкам, явно из административной структуры. Неужели уже и до РОНО дошло…

Глава 21

6 мая 1971 г. Школа.

С учетом ситуации, когда я вошел и сообщил, по какому поводу меня прислала к директору географичка, меня тот тут же снова отправили на уроки. Не до тебя, мол!

На переменах мы с Тимуром, Мишкой и Веткой отгораживали Юльку от посторонних глаз, давая немного передохнуть и отшивали всех желающих её подколоть. Было противно за некоторых ребят и девчат, что с удовольствием включились в санкционированную некоторыми учителями травлю.

— Хватит! — не выдержал я в какой-то момент. — Вырастете, своих мозгов наберетесь, наконец, и будет стыдно самим вспоминать, как беременную одноклассницу дразнили! Приятно будет смотреть в зеркало, думаете, и вспоминать при виде своей рожи, какими тупыми были?

Одноклассники, вроде, немного притихли.

Но на уроках от взрослых Юльке доставалось по полной. Педагоги как с цепи сорвались. В будущем за любую фразу из тех, что Юльке пришлось с десяток выслушать до конца дня, можно было бы вылететь с работы. Но что хорошо, Юлька начала огрызаться, а я ее поддерживал по полной программе. Пришлось мне даже снова прогуляться к директору. Тот лишь махнул рукой, когда я доложил, за что меня выгнали. И велел вернуться к учебе.

Чуть не забыл напомнить про сбор у завода в пять часов тем, кто был готов поддержать поиск вора.

— Сегодня будем делать обход домовладений. Начнем с интересующего нас квадрата. Домов у нас семнадцать, возможно, не все нас пустят. Сколько нас: мы с Галиёй, Тимур-Вета, Миша-Наташа, Женька с кем-нибудь, допустим, с Милой, и Валерка с Анжелой. Пять пар. Может, ещё Галия на заводе кого-то подключит. Но пока у нас по три двора на пару. А если там ничего не обнаружим, то задача усложняется. Придется шерстить весь оставшийся частный сектор. Можем не успеть…

— Дианку с Серёгой еще запиши, — сказал Тимур, — уже полегче станет.

Точно! Сергей же, как раз, с механического завода.

— Олега Афанасьева со Светкой Герасимович… — предложил Мишка.

— Годится! — одобрительно взглянул на него Тимур, удивляясь, что сам о них не подумал.

— Короче, парни! Вы вводите в курс дела Диану, Свету и Олега. А я на заводе найду Сергея и предупрежу, что он сегодня вечером домой не идёт.

После школы пришлось проводить Юльку до дома и напроситься в гости. Надеялся переговорить с Юлькиной семьёй и уговорить их встать на её сторону.

— Здравствуйте. — настороженно вошёл я к ним в хату и достал из портфеля бинокль. — Спасибо, дед Терентий, куда его положить?

Настасья даже не повернулась в нашу с Юлькой сторону. А дед Терентий, похоже, уже принявший на грудь, с тоской посмотрел на меня и широким жестом пригласил за стол.

— Положи на тумбочку вон там. И садись, Пашка. Настасья! Водки дай!

— Хватит тебе уже! — отрезала мать Юльки и со злостью стукнула полотенцем по столу.

Юлька прошмыгнула в соседнюю комнату и затаилась там.

— Не даёт, — смешно развёл руками дед.

— Тёть Насть, присядьте, пожалуйста, — попросил я.

Она села и с вызовом уставилась на меня.

— У нас в школе проблемы, — спокойно, никого ни в чём не обвиняя, сказал я. — Вся школа в курсе Юлькиного интересного положения.

— Ой! Позор какой!.. — завыла на всю хату, схватившись за голову Настасья.

— Потише можно? — спросил я. — Зачем так орать?

— Ты мне указывать будешь, сопляк? — вскочила она.

— Ша! — стукнул по столу кулаком дед.

Молодец какой. Эта дура тут же заткнулась.

— Зачем вы себя так ведете, словно у Юли нет матери, — с неприязнью взглянул я на Настасью, — она в вас, между прочим, сейчас очень нуждается.

Настасья стукнула опять по столу полотенцем и ушла демонстративно с гордо поднятой головой в другую комнату.

— Юльку затравили в школе. И учителя и ученики… — выложил я всё как есть деду, расписав в красках.

Он мрачнел с каждым моим словом. А Настасья из соседней комнаты прекрасно всё услышав, прокричала:

— Так ей и надо!

— Дура-баба! — рявкнул протрезвевший дед. — Твоего ребёнка гнобят, а ты радуешься!

— Нечего было мать позорить на весь белый свет! — продолжала причитать Настасья.

— Кто тебя позорил⁈ — привстал со стула дед. — Сама себя опозорила! На всю округу раззвонила! Дура!

— А что, это не позор? Без мужа понесла!.. — начала реветь Настасья.

— Да выйдет она замуж! — не выдержал я.

— Беременная замуж⁈ — выскочила она к нам и завыла опять: — Какой позор!

— Замолчи! Позор… — рявкнул на неё дед. — Сама беременная замуж выходила, тебя никто не позорил! Родила и родила…

Настасья оскорблённо вздёрнула нос и скрылась в своей комнате.

Такого поворота я не ожидал. И Юлька тоже. Она вышла с огромными от удивления, полными слёз глазами и подошла к двери в материну спальню.

— Мама⁉ — только и смогла произнести она.

А затем открыла дверь и вошла. И в этот раз мать